Неточные совпадения
— Так вы нынче ждете Степана Аркадьича? — сказал Сергей Иванович, очевидно не желая продолжать разговор о Вареньке. — Трудно найти двух свояков, менее похожих друг на друга, — сказал он с тонкою
улыбкой. — Один подвижной, живущий только в обществе, как рыба в воде; другой, наш Костя,
живой, быстрый, чуткий на всё, но, как только в обществе, так или замрет или бьется бестолково, как рыба на земле.
Робинзон (глядит в дверь налево). Погиб Карандышев. Я начал, а Серж его докончит. Наливают, устанавливаются в позу;
живая картина. Посмотрите, какая у Сержа
улыбка! Совсем Бертрам. (Поет из «Роберта».) «Ты мой спаситель». — «Я твой спаситель!» — «И покровитель». — «И покровитель». Ну, проглотил. Целуются. (Поет.) «Как счастлив я!» — «Жертва моя!» Ай, уносит Иван коньяк, уносит! (Громко.) Что ты, что ты, оставь! Я его давно дожидаюсь. (Убегает.)
Он чувствовал себя оглушенным и видел пред собой незначительное лицо женщины, вот оно чуть-чуть изменяется неохотной, натянутой
улыбкой, затем —
улыбка шире,
живее, глаза смотрят задумчиво и нежно.
Она была
живая, проворная баба, лет сорока семи, с заботливой
улыбкой, с бегавшими живо во все стороны глазами, крепкой шеей и грудью и красными, цепкими, никогда не устающими руками.
Как там отец его, дед, дети, внучата и гости сидели или лежали в ленивом покое, зная, что есть в доме вечно ходящее около них и промышляющее око и непокладные руки, которые обошьют их, накормят, напоят, оденут и обуют и спать положат, а при смерти закроют им глаза, так и тут Обломов, сидя и не трогаясь с дивана, видел, что движется что-то
живое и проворное в его пользу и что не взойдет завтра солнце, застелют небо вихри, понесется бурный ветр из концов в концы вселенной, а суп и жаркое явятся у него на столе, а белье его будет чисто и свежо, а паутина снята со стены, и он не узнает, как это сделается, не даст себе труда подумать, чего ему хочется, а оно будет угадано и принесено ему под нос, не с ленью, не с грубостью, не грязными руками Захара, а с бодрым и кротким взглядом, с
улыбкой глубокой преданности, чистыми, белыми руками и с голыми локтями.
Слезы и
улыбка, молча протянутая рука, потом
живая резвая радость, счастливая торопливость в движениях, потом долгий, долгий разговор, шепот наедине, этот доверчивый шепот душ, таинственный уговор слить две жизни в одну!
— Здесь, здесь, сейчас! — отозвался звонкий голос Марфеньки из другой комнаты, куда она вышла, и она впорхнула, веселая,
живая, резвая с
улыбкой, и вдруг остановилась. Она глядела то на бабушку, то на Райского, в недоумении. Бабушка сильно расходилась.
Высокая, не полная и не сухощавая, но
живая старушка… даже не старушка, а лет около пятидесяти женщина, с черными
живыми глазами и такой доброй и грациозной
улыбкой, что когда и рассердится и засверкает гроза в глазах, так за этой грозой опять видно чистое небо.
Томная печаль, глубокая усталость смотрела теперь из ее глаз. Горячие,
живые тоны в лице заменились призрачной бледностью. В
улыбке не было гордости, нетерпеливых, едва сдерживаемых молодых сил. Кротость и грусть тихо покоились на ее лице, и вся стройная фигура ее была полна задумчивой, нежной грации и унылого покоя.
Она взглянула на него, сделала какое-то движение, и в одно время с этим быстрым взглядом блеснул какой-то, будто внезапный свет от ее лица, от этой
улыбки, от этого
живого движения. Райский остановился на минуту, но блеск пропал, и она неподвижно слушала.
И вот она, эта
живая женщина, перед ним! В глазах его совершилось пробуждение Веры, его статуи, от девического сна. Лед и огонь холодили и жгли его грудь, он надрывался от мук и — все не мог оторвать глаз от этого неотступного образа красоты, сияющего гордостью, смотрящего с любовью на весь мир и с дружеской
улыбкой протягивающего руку и ему…
Сначала ученица приняла несколько наружных форм Эмилии;
улыбка чаще стала показываться, разговор становился
живее, но через год времени натуры двух девушек заняли места по удельному весу. Рассеянная, милая Эмилия склонилась перед сильным существом и совершенно подчинилась ученице, видела ее глазами, думала ее мыслями, жила ее
улыбкой, ее дружбой.
Совершенно провалившийся между носом и острым подбородком рот, вечно осененный язвительною
улыбкой, небольшие, но
живые, как огонь, глаза и беспрестанно меняющиеся на лице молнии предприятий и умыслов — все это как будто требовало особенного, такого же странного для себя костюма, какой именно был тогда на нем.
Иной раз
живой и бурный поток, после уроков стремившийся к калитке, вдруг останавливался, пропуская худенькую фигурку, проходившую сквозь толпу с приветливой
улыбкой, и тот, кому она кланялась, как знакомому, считал себя польщенным и счастливым.
Их было трое: поручик Веткин — лысый, усатый человек лет тридцати трех, весельчак, говорун, певун и пьяница, подпоручик Ромашов, служивший всего второй год в полку, и подпрапорщик Лбов,
живой стройный мальчишка с лукаво-ласково-глупыми глазами и с вечной
улыбкой на толстых наивных губах, — весь точно начиненный старыми офицерскими анекдотами.
Улыбка внезапно сошла с лица Александры Петровны, лоб нахмурился. Опять быстро, с настойчивым выражением зашевелились губы, и вдруг опять
улыбка — шаловливая и насмешливая. Вот покачала головой медленно и отрицательно. «Может быть, это про меня?» — робко подумал Ромашов. Чем-то тихим, чистым, беспечно-спокойным веяло на него от этой молодой женщины, которую он рассматривал теперь, точно нарисованную на какой-то
живой, милой, давно знакомой картине. «Шурочка!» — прошептал Ромашов нежно.
Выпрямляясь, Александров с удовольствием почувствовал, что у него «вытанцевалось». Медленно, с чудесным выражением доброты и величия директриса слегка опустила и подняла свою серебряную голову, озарив юнкера прелестной
улыбкой. «А ведь она красавица, хотя и седые волосы. А какой
живой цвет лица, какие глаза, какой царственный взгляд. Сама Екатерина Великая!»
Поминутно расправляя усы и бороду короткими пальцами, он расхаживал по комнате, выкидывая ноги из-под живота, не спеша и важно, точно индейский петух, его степенная походка не отвечала непрерывным движениям рук, головы,
живой игре лица. Было в нём что-то смешное, вызывающее
улыбку, но все слова его, чёткие и ясные, задевали внимание и входили в память глубоко.
Матвей чувствовал, что Палага стала для него ближе и дороже отца; все его маленькие мысли кружились около этого чувства, как ночные бабочки около огня. Он добросовестно старался вспомнить добрые
улыбки старика, его
живые рассказы о прошлом, всё хорошее, что говорил об отце Пушкарь, но ничто не заслоняло, не гасило любовного материнского взгляда милых глаз Палаги.
— Я? Хорошо! — Терентий закрыл глаза и с довольной
улыбкой покачал головой. — Так-то ли хорошо я сходил, — лучше не надо!
Живой водицы испил, словом сказать…
— Шевелись —
живее! — звучно крикнул он вниз. Несколько голов поднялось к нему, мелькнули пред ним какие-то лица, и одно из них — лицо женщины с черными глазами — ласково и заманчиво улыбнулось ему. От этой
улыбки у него в груди что-то вспыхнуло и горячей волной полилось по жилам. Он оторвался от перил и снова подошел к столу, чувствуя, что щеки у него горят.
Как тяжко мертвыми устами
Живым лобзаньям отвечать
И очи, полные слезами,
Улыбкой хладною встречать!
Измучась ревностью напрасной,
Уснув бесчувственной душой,
В объятиях подруги страстной
Как тяжко мыслить о другой!..
Ефим-ветлугай только улыбался своею особенною
улыбкой, неизвестно к чему относящеюся: к предмету ли разговора, к слушателям или, быть может, к самому ему, пустому мужичонку, бездомнику, солдатской косточке… Как бы то ни было, мне казалось, что в рассказе ветлугая я слышал первое еще на Светлояре
живое слово.
Рославлев застал еще в
живых своего умирающего друга; но он не мог уже говорить. Спокойно, с тихою
улыбкою на устах, закрыл он навек глаза свои. Последний вздох его был молитвою за милую родину!
Но луч луны, по влаге зыбкой
Слегка играющий порой,
Едва ль сравнится с той
улыбкой,
Как жизнь, как молодость,
живой.
Молитва кончена. Двадцать человек летят сломя голову к дверям, едва не сбивая с ног преподавателя, который с снисходительной, но несколько боязливой
улыбкой жмется к стене Из всех четырех отделений одновременно вырываются эти
живые, неудержимые потоки, сливаются, перемешиваются, и сотня мальчишек мчится, как стадо молодых здоровых животных, выпущенных из тесных клеток на волю.
Это была небольшого роста брюнетка с выразительными чертами лица, с роскошными волосами, убранными для вящего очарования a l'enfant [по-детски (франц.).], с черными и
живыми глазами и с веселой
улыбкой.
Это был мужик плотный, коренастый, с проседью в голове и в усах, — борода комком и тоже с проседью, глаза
живые, быстрые и серьезные, но в устах что-то близкое к
улыбке.
Глаза, устремленные вперед, блистали тем страшным блеском, которым иногда блещут
живые глаза сквозь прорези черной маски; испытующий и укоризненный луч их, казалось, следовал за вами во все углы комнаты, и
улыбка, растягивая узкие и сжатые губы, была более презрительная, чем насмешливая; всякий раз, когда Жорж смотрел на эту голову, он видел в ней новое выражение; — она сделалась его собеседником в минуты одиночества и мечтания — и он, как партизан Байрона, назвал ее портретом Лары.
Лицо его страшно осунулось, похудело и имело серовато-желтый цвет, какого никогда не бывает у
живых; и только по лбу, по черным бровям да по знакомой
улыбке можно было узнать, что это Дымов.
Старый козак, которого имя было Явтух, а прозвание Ковтун, выразил на губах своих
улыбку удовольствия, заметив, что слова его задели за
живое старуху; а погонщик скотины пустил такой густой смех, как будто бы два быка, ставши один против другого, замычали разом.
Теперь героев разбудить пора,
Пора привесть в порядок их одежды.
Вы вспомните, как сладостно вчера
В объятьях неги и
живой надежды
Уснула Тирза? Резвый бег пера
Я не могу удерживать серьезно,
И потому она проснулась поздно…
Растрепанные волосы назад
Рукой откинув и на свой наряд
Взглянув с
улыбкой сонною, сначала
Она довольно долго позевала.
Все весело смеялись на рассказ Иуды, и сам он приятно улыбался, щуря свой
живой и насмешливый глаз, и тут же, с тою же
улыбкой сознавался, что немного солгал: собаки этой он не убивал. Но он найдет ее непременно и непременно убьет, потому что не желает быть обманутым. И от этих слов Иуды смеялись еще больше.
Александр Семеныч был в шелковом полосатом шлафроке с поясом, с голой шеей и грудью; на ногах у него были кожаные истасканные ичиги (спальные сапоги); он имел средний рост, сухощавое сложение, волосы седые с желтиной, лицо у него было поразительно бледно; темнокарие небольшие глаза, очень
живые, проницательные, воспламеняющиеся мгновенно, выглядывали из-под нависших бровей; общее выражение физиономии казалось сухо, холодно и серьезно, когда не было одушевлено
улыбкой, — самой приятной и добродушной.
И светлая, как ясный день,
улыбка ни на миг не сходила с уст ее, и с каждым словом
живей и
живей разгорались глаза ее.
— С чего не разродиться? За дохтуром спосылали! — Лизар улыбнулся длинной, насмешливой
улыбкой. — Приехал, клещами ребеночка вытащил, —
живого, вот и гляди.
А утомление войною у всех было полное. Не хотелось крови, не хотелось ненужных смертей. На передовых позициях то и дело повторялись случаи вроде такого: казачий разъезд, как в мешок, попадает в ущелье, со всех сторон занятое японцами. Раньше никто бы из казаков не вышел
живым. Теперь на горке появляется японский офицер, с
улыбкою козыряет начальнику разъезда и указывает на выход. И казаки спокойно уезжают.
Уроки кончены — исчезали профессор и слушатель, и дружба с
улыбкою своей, с
живою беседой и ласками спешила их заменить.
Маленькая Кора лежала, как
живая, в белом платье, вся усыпанная цветами. Какая-то точно радостная
улыбка застыла на маленьких губках.
Вечер первого признания восстает ярко в его памяти. Как
живая, сидит она около него, вот наклоняется ближе, ближе — он переживает ощущение первого поцелуя.
Улыбка неизъяснимого блаженства появляется на измученном лице.
Ничего не зная, не подозревая ничего, Анастасия думала только о восторгах любви. Самая память об отце посещала ее душу, как сладкое видение. Не в гробу мертвецом представлялся он ей, а
живой, с
улыбкою, с благословением, как бы говорил: «Видишь, Настя, я отгадал, что ты любишь Антона; живите счастливо, буди над вами благословение божье!» Добрый отец, он веселится теперь между ангелами и любуется благополучием детей своих.
Художника застали еще в том положении, в каком оставил его Андрюша. Голова его не была покрыта, ветерок развевал беспорядочно длинные волосы, в мутных глазах изображалось отчаяние; золотая цепь с гривною, дар великого князя, лежала задом наперед. Между грудами камня он казался
живою развалиной. С приходом лекаря ироническая
улыбка пробежала по губам его.
Я смотрела на Фешу с любопытством. Она не была похожа ни на барышню, ни на горничную. Манеры у нее
живые, не подходящие совсем к ее платью; лицо бледное, немного изнуренное, впалые глаза и какая-то престранная
улыбка, точно будто она долго-долго улыбалась, да так и осталась с этой
улыбкой.
Ни одного
живого существа не было в этой стороне, да и в доме все было тихо, как бы все обитатели его спали мертвым сном. Вскоре началось тихое движение. Служители шепотом передавали один другому весть, по-видимому приятную;
улыбка показалась на всех лицах, доселе мрачных: иные плакали, но видно было, что слезы их лились от радости.
Ее подруга, княжна Юлия Облонская, была смуглая брюнетка, с ясной
улыбкой и ослепительно белыми зубами. Она была почти одного возраста с «Реной», как звала она свою приятельницу. С недавних пор между ними завязалась тесная дружба — одно из тех
живых чувств, которые часто пробуждаются в сердцах расцветающих девушек. Они точно переполнены в этот период избытком нежности, стремящейся вырваться наружу и выражающейся в дружбе, за неимением лучшего.